Общеизвестна способность матери чувствовать боль своего ребенка даже на большом расстоянии.

Экспериментальное подтверждение этого феномена на основании изменений физиологических характеристик снимает с него мистический покров и расширяет наши представления о реальной зависимости физического здоровья близких нам людей не только от наших эмоций, но и от состояния нашего физического здоровья.

Двух крыс-родственников разместили в лабораториях разных корпусов института. Подопытные животные не могли не видеть, не слышать, не осязать друг друга. Однако, когда у крысы-сына раздражали ткань головного мозга электрическим током, то есть причиняли ему боль, у крысы-матери, находящейся в другом помещении, начиналось усиленное сердцебиение. Причем сердцебиение у матери усиливалось настолько, насколько больно делали ее сыну. Аналогичный эффект был получен и при обратном воздействии. У крыс, не связанных кровным родством, такой закономерности не наблюдалось. Полученный феномен назвали эффектом эмоционального резонанса. Приоритет открытия феномена эмоционального резонанса принадлежит группе русских ученых-физиологов НИИ нормальной физиологии им. П. К. Анохина РАМН во главе с академиком РАМН К.В.Судаковым.

Занимаясь интегративной (системой) медициной и развивая такое научное направление, как иридогенетика, я обследую целые семьи. Мне приходилось изучать радужку у дедушек, бабушек, отца, матери и уже потом радужку ребенка. Этот уникальный материал выявлял закономерность наследования генетических несовершенств, стойко переходящих от родителей к детям, которые, как правило, и являлись причинами большинства их болезней. На основании только этих показателей осмотр более чем 2500 семей позволил, к сожалению, выявить тенденцию ухудшения генетического фонда в каждом поколении. Это навело на мысль о необходимости постоянно компенсировать работу «слабых» органов, неизбежно достающихся каждому из нас по наследству как по линии отца, так и по линии матери. Также стало очевидным, что ребенок обязательно наследует иридологический тип одного из родителей, а значит, и «сценарий» физического развития и стойкую предрасположенность к определенным болезням. Мне было интересно: уж если программа болезни заложена в наших генах, то что, кроме известных причин (инфекции, травмы), провоцирует ее начало у маленьких детей, жизнь которых в первые годы ограничена в основном кругом семьи?

Наряду с изучением радужки и тщательным клиническим осмотром я проводил функциональное исследование позвоночного столба и опорно-двигательного аппарата, вегетативной нервной системы, определение конституциональных особенностей протекания нормальных физиологических процессов, психологическое тестирование у детей старшего возраста, то есть всего того, что выявляет индивидуальность тела взрослого человека и ребенка. Диагностическое исследование при этом затягивалось иногда на несколько часов, но именно длительное общение и дало мне новое качество информации: даже мелкие подробности жизни семьи преобретали исключительное значение для диагноза и индивидуализации лечения. Наблюдательные родители сами отмечали, что ухудшение здоровья ребенка часто совпадало с эмоциональным напряжением в семье, вызванным самыми различными причинами. Эта очевидная зависимость, казалось бы, общеизвестна, однако открытый недавно эффект эмоционального резонанса свидетельствует о существовании более тонкого, невидимого, взаимного влияния родственников друг на друга.
В частности, оказалось, что в 68% начало болезней у детей, заложенных генетически, по времени совпадало с периодом негативных эмоций их матерей. Среди причин, приведших к переживаниям, на первое место вышли не длительная ссора с мужем или потеря им работы (по 7%), не процесс развода (18%) и даже не тягостное переживание одиночества (22%), а хроническая или острая болезнь этих женщин (46%).

Этот высокий процент совпадения получит объяснение, если рассматривать семью как живую, развивающуюся систему, где все члены семьи — ее звенья, а качество отношений между ними определяет качество ее жизнеспособности. Гармоничное сочетание прямых и обратных взаимных влияний положительно сказывается на физическом здоровье членов семьи и их эмоциональном тонусе, и в этом случае семья процветает. Нарушение этой гармонии тут же отражается на самом слабом ее звене, прежде всего здоровье ребенка. Поэтому дети начинают болеть часто в тот момент, когда в семье и так неладно. Вывод прост: чтобы понять, почему ребенок болеет, мало найти неблагополучие только в его организме — необходимо исследовать проблемы семьи как состояние здоровья единого целого.

Сегодня совершенно очевидно, что человеческий организм — это открытая система, подверженная неуловимо тонкому воздействию и в первую очередь через физическое или эмоциональное состояние ближайших родственников. Упрямые цифры статистики собственных наблюдений показывают, что физическое состояние отцов влияет на здоровье их детей в значительно меньшей степени, чем состояние здоровья матерей и связанные с этим эмоции. Однако здоровье и эмоциональное состояние отцов влияют на детей опосредованно — через мать. Именно поэтому особое внимание надо уделить состоянию здоровья женщины-матери. Это важно еще и потому, что матери не только обладают особой способностью сострадать своим детям, но и своим физическим состоянием влияют на их физическое здоровье, становясь генераторами их болезней. Такая же зависимость существует между родными братьями и сестрами.

Не секрет, что среди женщин, имеющих хронические заболевания, резко возрастает вероятность преждевременных и сложных родов, их дети в первые годы жизни отличаются высокой восприимчивостью к инфекционным заболеваниям и воспроизведению заболеваний, схожих с болезнями родителей. Анализ собственных данных также упрямо указывает на жесткую привязанность болезни ребенка к физическому неблагополучию матери как до родов, так и после них. Это и понятно — реализуется негативная наследственность. Однако время возникновения разнообразных болезней у детей от 1 года до четырех в 9% совпало с моментом госпитализации их матерей по поводу острой болезни. Болезнь матери в данном случае сыграла роль провоцирующего начала. Однако не только явное физическое страдание матери способно провоцировать болезнь ее ребенка.

Средний возраст женщин, чьих детей я обследовал по разному поводу, составил 30 лет (23—36 лет). Эти молодые женщины были разных конституциональных типов, социальных групп, имели разный жизненный опыт, но объединяло их всех одно: будучи обеспокоенными здоровьем своих детей, они, за редким исключением, не обращали внимания на состояние своего здоровья. У более чем половины из них, несмотря на их молодость и молодость их мужей, на основании данных обследования я диагностировал заболевания, ставшие уже хроническими, беспокоившие этих женщин с той или иной степенью интенсивности. В подавляющем большинстве случаев они не придавали существенного значения периодическим недомоганиям, эпизодическим болям и связывали все это с усталостью, которая неизбежно появляется при уходе за ребенком первых лет жизни. Диагностированные мной скрыто протекающие заболевания, большей частью нелеченые, в 44% были сходными с заболеваниями их детей, по поводу чего они и пришли на консультацию, но отношение к собственному неблагополучию чаще всего заключалось в словах: «Главное, чтобы ребенок был здоров...».

Дорогие мамы, помните, что ваша физическая боль неизбежно включает в действие эффект эмоционального резонанса, которому среди всех членов семьи максимально подвержены ваши дети. В этом смысле сильная, но кратковременная болезнь не так страшна, как умеренное, но длительное недомогание, которому вы часто не придаете значения.
Получив информацию о своем состоянии, только 15% женщин восприняли ее как указание к действию и занялись проблемами собственного здоровья. Последним я очень благодарен потому, что они и помогли мне найти еще одну интересную закономерность: в семьях, где матери наряду с лечением своих детей начинали лечиться сами, результаты лечения детей были лучше, а эффект более стойкий. Положительный результат в цифрах выглядел еще более убедительным в том случае, если и отцы эмоционально подключались к заботам матерей.